А. С. Курилов. Виссарион Белинский - часть 6
 Вернуться на предыдущую страницу
Глубокие душевные страдания, острая нужда (загружен Белинский сверх
всякой меры; и при этом платят ему чрезвычайно мало, а расходы критика
постоянно растут: в ноябре 1843 года он женится, в июне 1845 года у него
родится дочь, - надо было кормить семью), титаническая работа и в довершение
всего - "кровопийца" Краевский, высосавший "остатки здоровья" (12, 385), -
сделали свое черное дело: к весне 1846 года болезнь Белинского приобретает
угрожающие размеры. "Ах, братцы, - писал он Герцену еще 14 января 1846 г., -
плохо мое здоровье - беда!.. Не могу поворотиться на стуле, чтоб не
задохнуться от истощения" (12, 257).
В апреле 1846 года Белинский порывает с Краевским и оставляет
"Отечественные записки". Друзья организуют ему длительную поездку по югу
России вместе с замечательным русским актером М. С. Щепкиным, который давал
там театральные представления. Они побывали в Николаеве, Херсоне, Одессе, в
Крыму. Критик постепенно возвращается к жизни, появляется надежда на
будущее. "В голове планов бездна, - пишет он в июне из Харькова. - Словом:
оживаю и вижу, что могу писать лучше прежнего, могу начать новое
литературное поприще" (12, 289). Он мечтает решительным образом изменить
навязанную ему цензурой и Краевским манеру письма. "Природа, - пишет он, -
осудила меня лаять собакою и выть шакалом, а обстоятельства велят мне
мурлыкать кошкою, вертеть хвостом по-лисьи" (12, 339). Однако дамоклов меч
"отеческой расправы" (так Белинский называл царскую цензуру. - 12, 337)
продолжал висеть над критиком до конца его дней, делал и эту его мечту
неосуществимой...
Перемена в жизни Белинского намечается тогда, когда Н. А. Некрасов и И.
И. Панаев приглашают его сотрудничать в журнале "Современник", приобретенном
ими в сентябре 1846, года. И в октябре этого же года, по возвращении из
поездки по югу, несколько отдохнувший и окрепший Белинский начинает
принимать деятельное участие в работе журнала. Пользуясь своим авторитетом,
он привлекает в журнал лучшие литературные силы, много пишет сам. Он всерьез
задумывается о том, чтобы осуществить свое заветное желание: написать циклы
статей о творчестве Гоголя и Лермонтова, подобно статьям о Пушкине. Но дни
критика были сочтены... И это он прекрасно сознавал, мужественно смотря в
лицо, суровой правде жизни, трезво оценивая свою роль в работе журнала. "Я
помог "Современнику", - писал он, - только моим именем, а действительного
моего участия в нем мало заметно было... умирая, мудрено писать хорошо, и
даже так, как я писал, умирая, только я мог писать, по моей привычке к делу,
обратившейся у меня в натуру..." (12, 406). И все-таки его "участие" в
"Современнике" было достаточно заметным.
Уже в первом номере журнала за 1847 г. появилась статья Белинского
"Взгляд на русскую литературу 1846 года", где он защищает творческие
принципы "натуральной школы", недавно заявившей о себе двумя выпусками
"Физиологии Петербурга" (1845) и "Петербургским сборником" (1846), одним из
инициаторов и авторов которых был сам критик. Факт появления у нас подобной
школы - школы художественного самопознания, говорит Белинский,
свидетельствует о прогрессе литературы, потому что писатели, которых
"причисляют к _натуральной школе_... воспроизводят жизнь и действительность
в их истине. От этого литература получила важное значение в глазах
общества". И не беда, что в деятельности писателей этой школы преобладает
"отрицательное направление". Даже если оно и выступает "одностороннею
крайностию, - и в этом есть своя польза, свое добро: привычка верно
изображать отрицательные явления жизни даст возможность тем же людям или их
последователям, когда придет время, верно изображать и положительные явления
жизни, не становя их на ходули, не преувеличивая, словом, не идеализируя их
реторически" (10, 16 - 17).
В первых же номерах обновленного "Современника" критик откликнется на
второе издание "Мертвых душ" Гоголя, подтвердив свою точку зрения на это
произведение, высказанную ранее: они "стоят выше всего, что было и есть в
русской литературе, ибо в них глубокость живой общественной идеи неразрывно
сочеталась с бесконечною художественностию образов..." (10, 51). И в то же
время резко выскажется по поводу нового "творения" писателя - "Выбранных
мест из переписки с друзьями", заметив, "что и человек с огромным талантом
может падать так же, как и самый дюжинный человек" (10, 60), ядовито при
этом процитировав стихи Крылова:
Беда, коль пироги начнет печи сапожник,
А сапоги тачать пирожник.
Однако в целом интенсивность выступлений Белинского заметно снизилась. И
тому были объективные причины.
Весной 1847 г. умирает его сын Владимир (родился в ноябре 1846 г.).
Сообщая об этом в письме к И. С. Тургеневу, Белинский добавляет: "Это меня
уходило страшно. Я не живу, а умираю медленною смертью" (12, 353). Резко
обостряется болезнь легких. И опять (в который уже раз!) друзья приходят ему
на помощь, собирают средства и отправляют его на лечение, но уже за границу.
Белинский побывал в Германии и Франции. Там, за границей, вдали от
"всевидящего" ока III Отделения, находясь в маленьком силезском городке
Зальцбрунне, Белинский 15 июля 1847 г. пишет свое знаменитое письмо Гоголю,
в котором беспощадно разоблачает русское самодержавие, крепостнические
порядки, само устройство жизни, где "нет... никаких гарантий для личности,
чести и собственности... а есть только огромные корпорации разных служебных
воров и грабителей", и остро ставит вопрос об общественной позиции писателя,
его месте в борьбе за будущее устройство России. "Ей, - заметит критик, -
нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она
твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства,
столько веков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные."., с
здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их
выполнение". И пробуждать это чувство, следить за строгим соблюдением прав и
законов прямая обязанность русских писателей, в которых наша общественность
видит "своих единственных вождей, защитников и спасителей..."
Но писатель становится вождем только тогда, когда думает "об истине, о
русском обществе, о России", и немедленно "лишается народной любви" как
только "отдается лжи", пытаясь устроить свое "земное положение", слагая
"гимны властям предержащим". Народ очень быстро разгадывает подоплеку
подобных "творческих исканий" и отворачивается от такого "защитника" и
"спасителя"... Писатель призван быть "обличителем неправой власти", и
критику нельзя молчать, когда "проповедуют ложь и безнравственность как
истину и добродетель". Это письмо Белинского Гоголю В. И. Ленин назовет
"одним из лучших произведений бесцензурной демократической печати..." {Ленин
В. И. Полн. собр. соч., т. 25, с. 94.}
Белинский был не только страстным и бескомпромиссным борцом за счастье
всего народа, но и любящим, заботливым родителем, не забывавшим о будущем
своих детей. Даже находясь за границей, мучительно страдая от своей болезни,
он терпеливо наставляет жену по части воспитания: "Ребенок должен знать
только слова ласки и привязанности, а не брани" (12, 395). Совет, которому
не грех следовать и в наше время...
По возвращении на родину Белинский пишет большую статью "Ответ
"Москвитянину", в которой, опираясь на историю русской литературы,
показывает закономерность появления в ней "натуральной школы", гоголевского,
критического направления. Во всем, что бы ни делал Белинский, о чем бы он ни
писал, его отличал высочайший патриотизм. "...Всякое сколько-нибудь живое и
замечательное явление в русской литературе, - говорил он, - радует меня в
тысячу раз больше, нежели действительно огромное явление в европейских
литературах" (12, 407).
В ноябре 1847 г. при переезде на новую квартиру Белинский простужается,
у него "открылись раны на легких" (12, 426). Снова обостряется его болезнь,
сырая и холодная погода Петербурга только способствует этому. Он мечтает
вернуться обратно в Москву с ее более мягким и сухим климатом. Он горит
желанием работать, и не просто, а "покалечь на дело" (12, 409), если
здоровье позволит, если только позволит... Эти слова он повторяет, как
заклинание, почти во всех своих последних письмах. Но самую лучшую свою
теоретическую статью "Взгляд на русскую литературу 1847 года" Белинский
пишет уже не вставая с постели, а вторую ее часть диктует "через силу" жене
(12, 465).
Последние и без того тяжелые дни жизни Белинского были омрачены
официальным приглашением посетить III Отделение для "личного знакомства" с
его управляющим Л. В. Дубельтом - "хозяином русской литературы" {В. Г.
Белинский в воспоминаниях современников, с. 475-476.}, как считали в этом
жандармском заведении. Однако "личное знакомство" самозваного "хозяина"
русской литературы и одного из лучших ее представителей, подлинного,
заботливого, рачительного ее хозяина не состоялось...
Перед самой смертью, вспоминает А. П. Тютчева, близкий друг семьи
Белинского, критик "говорил два часа не переставая, как будто к русскому
народу, и часто обращался к жене, просил ее все хорошенько запомнить и верно
передать эти слова кому следует, но из этой длинной речи почти ничего уже
нельзя было разобрать..." {Там же, с. 514.}. С именем народа, с требования
народности литературы начал Белинский свою литературно-критическую
деятельность, 'во имя народа он жил и работал и умер, обращаясь к народу,
свято веря в его счастливое будущее. Он видел Россию, "стоящею во главе
образованного мира, дающею законы и науке и искусству и принимающею
благоговейную дань уважения от всего просвещенного человечества..." (3,
488). Этой России он посвятил свой гений критика, свою страстность и энергию
борца, революционера, свои силы, свои знания, всю свою жизнь...
26 мая (7 июня) 1848 г. сердце Белинского остановилось. Отошли от него
все заботы, обиды, горечи, боли, волнения, тоска о несделанном и сожаление о
сделанном не так, как хотелось, ушло все, что мучило и тревожило его -
великого критика, человека, гражданина, мыслителя. Наступило бессмертие.
"Имя Белинского, - писал в 1856 году И. С. Аксаков, - известно каждому
сколько-нибудь мыслящему юноше, всякому, жаждущему свежего воздуха среди
вонючего болота провинциальной жизни. Нет ни одного учителя гимназии в
губернских городах, которые бы не знали наизусть письма Белинского к
Гоголю..." {Иван Сергеевич Аксаков в его письмах. М., 1892, т. 3, с. 290.}.
"Что бы ни случилось с русской литературой, - говорил Н. А. Добролюбов, -
как бы пышно ни развилась она, Белинский всегда будет ее гордостью, ее
славой, ее украшением. До сих пор его влияние ясно чувствуется на всем, что
только появляется у нас прекрасного и благородного; до сих пор каждый из
лучших наших литературных деятелей сознается, что значительной частью своего
развития обязан, непосредственно или посредственно, Белинскому..."
{Добролюбов Н. А. Собр. соч.: В 9-ти т. М.-Л., 1962, т. 4, с. 277.}
Да! были личности!.. Не пропадет народ,
Обретший их во времена крутые! - писал Н. А. Некрасов, поставив при этом на первое место вельского критика:
Белинский был особенно любим...
Молясь твоей многострадальной тени,
Учитель! перед именем твоим
Позволь смиренно преклонить колени!
В те дни, как все коснело на Руси,
Дремля и раболепствуя покорно,
Твой ум кипел - и новые стези
Прокладывал, работая упорно...
Ты нас гуманно мыслить научил,
Едва ль не первый вспомнил о народе,
Едва ль не первый ты заговорил
О равенстве, о братстве, о свободе...
"Медвежья охота"
"Это был, - говорил В. Г. Короленко, - истинный рыцарь духа, без страха
и упрека, и русская литература всегда с гордостью будет обращать на него
взгляды, как на своего подвижника и святого!" {Короленко В. Г. Собр. соч.: В
8-ми т. М., 1953, т. 5, с. 7.} И сегодня, отдавая дань уважения и
признательности великому критику и революционному демократу, мы не можем не
сознавать, что всегда будем в вечном и неоплатном долгу перед памятью нашего
выдающегося соотечественника, его подвигом во имя будущего России, русской
литературы, науки, культуры.
Вернуться на предыдущую страницу
|
