В. Г. Белинский. Рецензии 1838 г. - Новый немецкий театр.

Вернуться на предыдущую страницу

Новый немецкий театр. Часть первая. I) Ложь и правда. II) Невеста из столицы. 1838. Санкт-Петербург. 222. (8).32

Две премиленькие нравоучительные комедийки!

В первой из них молодая девушка Юлия, дочь банкира, любит изо всего делать интригу, т. е. разными хитростями и ложью запутать и распутать всякое дело, пустое или важное. Ее любит молодой человек, облагодетельствованный ее отцом. С нею вместе живет ее кузина, племянница ее отца, Фридерика, бедная, скромная девушка, которая не любит ни лгать, ни хвастаться. Надо сказать, что кроме несчастной страсти лгать и интриганить, Юлия прекрасная девушка; но не бойтесь: она исправится. Отец спрашивает ее однажды, свободно ли ее сердце? Скажи она отцу всю правду - через неделю была бы женою любимого ею Франца Вильмара, потому что ее батюшка не любил откладывать до завтра того, что можно сделать нынче. Но лгунья солгала по обыкновению, и вот через месяц из Лейпцига является г. Мерфельд, сын богатого купца, друга г-на Фреймана, является с тем, чтобы жениться на мамзель Юлии. Вильмар человек прямой, и хитрости его возлюбленной ему очень не по сердцу. Он усовещевает ее исправиться; она дает ему слово; он целует ее руку; г. Фрейман это видит. Как быть! Франц хочет признаться во всем, но Юлия его перебивает и смело говорит отцу, что Вильмар объяснялся ей в любви к ее кузине Фридерике. Г-н Фрейман тотчас призывает Фридерику и без дальних околичностей объявляет ей, что через неделю она будет женою Вильмара. Бедная девушка давно уж втайне любила его. Она не верит своему счастию, но г. Фрейман не дает ей опомниться и тащит ее в другую комнату выбирать материю на свадебные наряды. Надо сказать, что Юлия и прежде старалась отделаться от Мерфельда, но отец ее глубоко убежден, что если сердце женщины "свободно от постоя", то первый прохожий может в нем расположиться, и потому слышать не хочет, чтобы она могла не полюбить такого славного человека, как Мерфельд. "Если теперь не любишь, то полюбишь после, как будешь его женою; а я дал слово - переменить его не могу; если б ты четыре недели раньше сказала мне, что любишь другого, я отдал бы тебя за кого тебе угодно". Так говорит ей отец, и проказница видит, что она запуталась в собственных своих сетях. Надо отделаться от Мерфельда - и она приглашает его к себе. Своею оригинальною прямотою он сбивает ее со всех ее хитростей; она прибегает к последнему средству: говорит ему, что будто отец ее обанкрутился и хочет поправить свои дела, выдавши ее за богатого Мерфельда. Но Мерфельд не только богат, но и честен: он уходит, взбешенный. В самом деле: он любит Юлию и видит, что она явно старается отделаться от него; потом узнает, что ее отец - непрямой человек. Разговор этот был подслушан Визелем, обжорою и сплетником. У Фреймана лежали деньги Визеля, 20 000 талеров. Он спешит их взять и открывает тайну банкрутства всем кредиторам Фреймана, которые также требуют назад свои деньги. Как нарочно, в это самое время обанкрутился в Амстердаме один богатый дом, в руках которого была значительная часть капитала г. Фреймана. Это бы ему еще и ничего, да беда в том, что его несчастие огласилось, что его кредит подорван и что он весь свой оставшийся капитал должен употребить на удовлетворение кредиторов. Юлия еще не знает следствий своих хитростей; но ее ожидает еще важнейшая беда.

Вильмар идет в комнату Фридерики, чтоб объяснить ей ошибку и как-нибудь уладить дело. В ее комнате он застает Христину, старую служанку. Она, услышав в кирхе провозглашение о свадьбе своей благодетельницы, приносит ей свежих цветов. Вильмар узнает от нее о прекрасной душе Фридерики. Несмотря на пренебрежение, которое оказывала ей Юлия как ограниченному существу, он и прежде заметил, что Фридерика совсем не глупа, потому что не любит исторических романов, за искажение истины. У всякого свой взгляд на вещи: Франца восхитило это суждение. Теперь он замечает на ее рабочем столике "Орлеанскую деву" и "Валленштейна" Шиллера "Римскую историю Роллена", арифметику, географию и несколько других учебников: явное доказательство, что ум Фридерики столько же просвещен, сколько образовано ее сердце. Он еще и прежде знал, что она отличная кухарка, прачка и счетчица. Чего ж вам больше? - идеал девушки и особенно жены для честного немца и, сверх того, секретаря принца, получающего 2000 талеров! Вдруг входит Фридерика; Вильмар прячется за занавесь окошка. Следует разговор Фридерики с Христиною. Фридерика в отчаянии, что сделано объявление о ее свадьбе. "Неужели ты думаешь, - говорит она Христине, - что я имею такие низкие чувства, что решусь за него выйти, когда он меня не любит?" - "Почему же вы думаете, что он вас не любит?" - возражает ей Христина. Фридерика ей отвечает, хотя и совсем не на вопрос: "Когда я не думала о его любви, то была спокойна и счастлива, а теперь совсем другое. Мгновенная надежда обладать таким сердцем, как его, лишила меня спокойствия". -- Оно твое, совершенно твое, это сердце, которое до сих пор было в заблуждении! Милая Фридерика! возьми его, исцели его!

Так вскричал Вильмар, выбегая из-за занавеси окошка и схватывая Фридерику за руку: сказавши и сделавши всё это, он убегает.

Сам Август Лафонтен мало представит сцен, которые бы могли доставить такое наслаждение чувствительным душам!..

Вильмар объясняется с Юлиею насчет своего нового решения касательно Фридерики. Приходит отец, и Юлия узнает, что он ее хитростям обязан своим несчастием. Она признается во всем и хочет увидеться с Мерфельдом, чтобы спасти честное имя своего отца. Вдруг является Визель и просит Фреймана снова взять его деньги. Подобные требования, изъявленные письменно, со стороны прочих кредиторов Фреймана, показывают ему, что его кредит восстановлен снова. Дело в том, что честный и добродетельный Мерфельд тайно, но от имени Фреймана, уплатил все его долги. Комедия приходит к развязке.

Вильмар женится на Фридерике, Мерфельд на Юлии, которая, оставшись наедине с своим женихом, следующею нравственною сентенциею заключает комедию: "О, я сегодня узнала, что ложь падает на самого лжеца, а истина стоит непоколебимо среди бурь жизни!"

Вторая комедия: "Невеста из столицы" - и меньше объемом и ниже достоинством, но, несмотря на то, заслуживает полное внимание.

Был-жил некто Яков Верингер, честный немецкий фабрикант. У него был друг, ротмистр фон Сельтерн; у него же была родственница, вдова, г-жа Дорнер, у г-жи Дорнер была премиленькая дочка Минхен, которая питала тайную склонность к добряку Якову и могла бы выйти за него замуж, если бы этому чудаку не зашла в голову мысль - жениться на образованной женщине или девушке из столицы. Друг его, ротмистр фон Сельтерн, нашел ему невесту, вдову, г-жу Штерн, и уладил дело так, что жених и невеста, не видавши в глаза друг друга, подписали свадебный контракт. Вот приезжает из столицы г-жа Штерн, в сопровождении ротмистра фон Сельтерна, и останавливается в доме г-жи Дорнер. Простяк Верингер в восторге от своей суженой; но вот беда: она сколько мила, образованна, столько и капризна. Она ставит вверх дном дом г-жи Дорнер; сгоняет старого слугу Верингера, Конрада; падает в обмороки, грабит его деньгами на наряды и прихоти; словом, восхищает и приводит в отчаяние своего жениха. Наконец, ему приходит невмочь; он упрекает своего друга в своем несчастии. Друг его говорит ему, что он сам виноват, желая жениться непременно на столичной невесте, тогда как для него нет лучшей невесты, как Минхен. Это поражает Якова, и он повторяет про себя: "Минхен, Минхен!" К довершению всех его бед и несчастий, он перехватывает любовную записку своего друга, ротмистра фон Сельтерна, к г-же Штерн и вызывает его на дуэль. Минхен падает в обморок, а Яков узнает из этого, что она его любит, и предлагает ей свою руку. Тут ему открывают, что г-жа Штерн - невеста Сельтерна и что он, Верингер, подписал свое имя под тем контрактом, в котором стоят имена г-жи Штерн и Сельтерна, и что, наконец, с ним играли комедию, чтобы вылечить его от странной охоты к женитьбе на столичной невесте. Верингер сознается, "что провинциалу точно не должно жениться на столичной", - что и следовало доказать. Комедия кончилась.

Вообще, если бы в этих комедиях было заметно более мужественности во взгляде на вещи и твердости в пере, то их можно б было поставить наряду с комедиями Коцебу. 33

Перевод недурен, хотя мы и встретили фразу: "руку на совесть".

Вернуться на предыдущую страницу