В. Г. Белинский. Рецензии, январь - апрель 1836 г. - Надежда, собрание сочинений в стихах и прозе.

Вернуться на предыдущую страницу

Надежда, собрание сочинений в стихах и прозе. Изд. А. Кульчицкий. Харьков. В университетской типографии. 1836. 284. (12).105

Книжка эта есть собрание сочинений не одного, а разных лиц; следовательно, это - альманах! - Альманах в 1836 году есть почти то же, что эпическая поэма, написанная шестистопными ямбами, с заветным "пою". Редкий, давно небывалый гость - добро пожаловать!

Альманах начинается длинною, предлинною повестью самого издателя, г. Кульчицкого: "Воспоминания юности". Посмотрим на эти воспоминания.

Один из студентов Харьковского университета едет домой, в провинцию, для свидания с родственниками, и приглашает с собою своего товарища. У студента была хорошенькая сестрица, а товарищ его имел весьма чувствительное сердце; из этого завязалась предлинная история, которой пересказывать у нас нет ни сил, ни охоты.

Уже был день на дворе, когда я пробудился от каких-то сладостных, гармонических звуков... Прислушиваюсь... в отдаленной комнате кто-то играет на фортепьяно. "О это она, ранняя, милая птичка!" - подумал я и с поспешностию начал одеваться. Когда мой туалет был окончен, я взглянул в зеркало и, уверившись, что был чрезвычайно авантажным, (авантажен?), хлопнул дверью и вошел в залу. "Точно... она! и как мила! милее вчерашнего!" - снова подумал я и подошел к Катеньке. -- Здоровы ли вы, после вчерашней усталости?-- спросил я. -- Очень здорова, - отвечала она.-- Вы каково провели ночь? -- О, божественно, сударыня! -- Божественно? Разве вы молились? - спросила она с очаровательной улыбкой. -- Я поклонялся... божеству.... в образе девушки...-- робко отвечал я ей пошлым каламбуром.

После этого Катенька, мечтательно склонив головку, запела пошлый романс, начинающийся таковыми стихами:

Вокруг тебя луч радости светлеет,

В тебе дары ума и красоты,

И если кто душой моей владеет, -

Ах, это ты...

Это пение и "задумчивые глазенки Катеньки раскрыли в душе студента глубокие, очаровательные чувства и зажгли светильник любви"... Галантерейное, чорт возьми, обращение!106

Послушайте, господа! пусть в провинции студенты влюбляются в продолжение каких-нибудь двух дней: оно чем скорее, тем лучше; пусть в провинции девушки слушают добродушно пошлые канцелярские комплименты и восхищаются ими; пусть в провинции пишут плохие повести и читают их: но нам-то, столичным, какое дело до всего этого; мы-то, столичные, зачем должны принимать в чужом пиру похмелье?..

Все прочие прозаические статьи под пару этой: это просто детские пародии на слог, язык и замашки взрослых писателей. Стихов бездна, и всё прекрасные; имена поэтов все новые: г. И........ъ, г. Кульчицкий, г. Лавр, г. Полев, г. Д. Л....ъ, г. Редкий, г. Неизвестный. А какие стихи, боже мой, какие стихи! Не понимаем, как очутился между ними перевод из "Макбета" г. Кронеберга. Г-н Кронеберг переводил Шекспира, вероятно, для того, чтоб его перевод читали: зачем же он бросил его в детский альманах?

Мы могли бы еще много сказать об этом альманахе; но, право, нам больше грустно, чем забавно. И эти господа писали, печатали и ожидали суда публики! О, провинциальное простодушие!107

Вернуться на предыдущую страницу