В. Г. Белинский.
Наши, списанные с натуры русскими
 Вернуться на предыдущую страницу
На обертке "Наших" недаром сказано: "Первое роскошное русское издание":
в самом деле, доселе едва ли кто мог даже мечтать о возможности на Руси
подобного издания. Предприимчивый А. П. Башуцкий {1} - которому принадлежит
и первоначальная мысль "Наших" и под редакциею которого теперь идет это
издание, - показал на деле, что по части изящно-роскошных изданий мы можем
собственными силами и средствами не уступать иногда и самой Европе. В самом
деле, "Наши" - сколько изящное, столько же и роскошное издание. Рисунки гг.
Тимма, Щедровского и Шевченки отличаются типическою оригинальностию и
верностию действительности; резаны они на дереве бароном Клотом, Дерикером и
бароном Неттельгорстом: этого слишком достаточно для _изящества_ издания
{2}. Прекрасная бумага (нарочно заказанная на одной из лучших петербургских
фабрик), прекрасный шрифт, возможная тщательность в корректуре, в оттисках,
отличный вкус, с каким расположены в тексте картинки и виньетки, прелестный,
со вкусом сделанный заглавный листок, - все это делает издание вполне
роскошным. В том и другом отношении - по изяществу и роскоши - "Наши" не
уступают ни чьим. Да, "Наши", как свидетельство наших успехов в деле вкуса и
искусства, должны радовать всякое русское сердце. И за это честь и слава г.
Башуцкому; без его предприимчивости, старательного усердия, практической
способности вести всякое дело и сводить для него всевозможных делателей, без
его уверенности в возможности на Руси такого издания - мы не увидели бы
"Наших" и не могли бы любоваться их изящными политипажами {3}, их роскошным
изданием...
Доселе мы говорили только об издании, - и потому могли только хвалить и
восхищаться; не так, не таким тоном, должны бы мы говорить о тексте издания.
Полезность и достоинство дела в одном отношении не должны заставлять
умалчивать о его недостатках в других отношениях. Не видав пробных оттисков,
мы, признаемся, не были слишком очарованы самою идеею "Наших", которая столь
многих привела в восторг. Читателям "Отечественных записок" должно быть
памятно, что этот журнал был только посредником между редакциею "Наших" и
публикою, передавая публике объявления редакции и ничего не говоря от себя
{4}. "Отечественные записки" имели на это свои причины: они очень хорошо
предвидели, что может выйти из "Наших" в литературном отношении, - и первые
же три выпуска вполне оправдали их предвидение: "Наши", вместо того чтоб
быть зеркалом современной русской действительности, с первого же раза начали
отражать в себе миражи. Да и что это за "Наши", то есть что это за название?
- Переведите его по-французски: француз будет вправе думать, что русские
описали его соотечественников; переведите по-немецки - та же история, только
уже в отношении к немцам, а не французам, и т. д. Наконец: кто у нас может
списывать? Ведь для типических изображений нужен художественный талант!.. А
много ли у нас этих талантов, или, другими словами, многие ли из этих
талантов примутся за подобное дело?
Что же касается до самого г. Башуцкого, - он хороший литератор, но едва
ли _типист, живописец с натуры_. Лучшим доказательством этого может служить
его "Водовоз" {5}. Сущность типа состоит в том, чтоб, изображая, например,
хоть _водовоза_, изображать не какого-нибудь одного водовоза, _а всех в
одном_. Может быть, в Петербурге и найдется один такой водовоз-горемыка,
какого описал автор; но в каком же звании не бывает горемык? - А между тем
никто не скажет, что каждое сословие состоит из одних горемык. Автор
описывает водовозов хилыми, хворыми, бледными, больными, искалеченными. Мы,
тоже имевшие и имеющие с ними дело, подобно всем петербургским жителям,
привыкли видеть в водовозе мужика рослого, плечистого, крепкого, для
которого лошадиная тяжесть - нипочем. Как русский человек, он всегда свеж,
бодр, весел, смышлен, догадлив и плутоват: смело оставляйте его в кухне
вашей одного - никогда и ничего не украдет; но при расчете легко может
забыть о данном ему вами заранее двугривенном или полтиннике - смотря по
важности следующей ему суммы, и на чаек всегда сумеет выпросить, почесывая
затылок... Не бойтесь за него, видя, что он всегда на воздухе, на холоду, на
сырости: оттого-то именно он в 80 лет и будет здоровее, чем вы в
восьмнадцать... Не приходите в ужас, видя, что он живет в такой конуре, где
у вас закружится голова и жестоко оскорбится обоняние: это его вкус, его
привычки; дайте ему пожить в ваших великолепных комнатах только три дня - он
сделает из них свой подвал... Водовоз много и тяжело трудится: да кто ж мало
и легко трудится? Уж, конечно, не я, бедный рецензент, который, за грехи
свои, обязан не только читать русские книги, но еще и писать о них.
Второй тип, "Барышня" {6}, был бы хорош и сам по себе, но при
"Водовозе" он превосходен. Впрочем, достоинство его состоит не столько в
_типизме_, сколько в верном взгляде на предмет и прекрасном, простом
рассказе, без всяких реторических фигурностей. Все это хорошо; но что же
будет дальше: кого еще будут списывать?.. Что касается до нас, - мы
советовали бы редакции оставить совсем сферу общественной действительности,
с которой рисовать (особенно - рисовать верно и сходно с подлинником) весьма
трудно, если не невозможно. Но этим мы отнюдь не хотим сказать, чтоб
редакция прекратила издание "Наших": нет, мы только желали бы, чтоб она
начала искать этих наших в другой сфере, которая может быть изображаема с
большею свободою и, следовательно, с большим интересом: мы говорим о
литературе.
Вернуться на предыдущую страницу
|
