В. Г. Белинский.
Русская беседа, собрание сочинений русских литераторов, издаваемое в пользу А. Ф. Смирдина. Том I
 Вернуться на предыдущую страницу
Имя Смирдина неразрывно связано с историею русской литературы {1}. Будь
у нас не один, а несколько таких книгопродавцев, как Смирдин, современная
русская литература не являлась бы в таком жалком состоянии: не было бы этой
агонии, скудости в хороших книгах, не было бы исключительного торжества
одной посредственности и книжной промышленности, которая только прикрывается
громкими фразами беспристрастия и любви к литературе. В наше время деньги -
душа всего; без них нет ни поэзии, ни литературы, ни науки. Это особенно
относится к России, где охота к чтению еще только что распространяется, вкус
публики и общественное мнение не установились, и потому хорошие сочинения не
могут приобретать себе хода, опираясь лишь на свое собственное достоинство.
При таком положении вещей понятно, какое огромное влияние может иметь на
литературу книгопродавец с средствами, с усердием к своему делу, не к одним
своим барышам. Он обеспечивает труд писателя, издает его книгу и дает ей
ход, тогда как без него эта книга, может быть, никогда не была бы
напечатана; а если б автору и удалось как-нибудь издать ее, то он непременно
издал бы ее в убыток себе, не говоря уже о невознагражденном труде и
потерянном времени, оторванном от других, более _хлебных_ занятий {2}.
Смирдин действовал на поприще книгопродавческом решительно "не в пример"
другим русским книгопродавцам: действовал усердно, бескорыстно и благородно.
Ему обязана русская публика изданием наших классических писателей -
Карамзина, Державина, Батюшкова, Крылова, Жуковского и многих других. Он
произвел решительный перелом в ценности книжного товара: до него книги на
Руси были дороже серебра и золота {3}. Благородная страсть к
книгопродавческой деятельности, в европейском значении этого слова,
послужила во вред его личным выгодам и поколебала его коммерческое
положение, обогатив некоторых литераторов или "сочинителей" {4}. Он пришел в
необходимость обратиться с просьбою о поддержке к той публике, которой он
служил с таким беспримерным бескорыстием, с такою пользою для нее, с таким
забвением собственных личных выгод. Впрочем, причиною теперешнего
стесненного положения Смирдина был общий кризис в книжной торговле, вдруг
происшедший в 1839-м году {5}, не менее повредила ему излишняя с его
стороны, исключительная доверенность к некоторым литературным авторитетам,
которые не остались в накладе от этой доверенности, но умели как следует
воспользоваться ею... {6}
Самый способ обратиться к вспомоществованию одолженной им публики -
делает большую честь Смирдину. Он просит у публики не пособия, но внимания к
изданию, которое должно доставить ему выгоды, если разойдется всё. Русские
литераторы сделали свое дело: забыв о всякой парциальности {7}, они спешат
соединить в одной книге свои посильные труды. Теперь публике остается
заплатить свой долг Смирдину и поддержать славу , русского общества. И
публика вдвойне не останется без вознаграждения: с одной стороны, она
поможет Смирдину, с другой - приобретет себе четыре тома интересных
рассказов, статей для приятного чтения.
Первый том "Русской беседы" разнообразен и занимателен; следующие будут
еще интереснее. В первом томе помещены статьи Державина, Батюшкова,
Фан-Дима, И. И. Панаева, Бенедиктова, Жуковой, Кукольника, князя Кропоткина,
Бернета, Кулжинского, князя Шаховского, Каменского, Б. М. Федорова, Губера,
князя Кугушева, А. Н. Муравьева и Бороздны, Мы не войдем здесь в
рассмотрение каждой из этих статей: подобное издание не требует критики,
хотя и может не бояться неблагосклонного отзыва с ее стороны. Притом же, в
глазах критики, уважающей приличие и доброе намерение, все статьи живых
литераторов должны быть здесь равно хороши. И потому мы заметим только о
двух произведениях писателей, уже не существующих лично для современников:
об оде Державина "Слепой случай" {8} и "Видении на берегах Леты" Батюшкова
{9}. Оба они принадлежат к самым посредственным произведениям этих
писателей, и оба гораздо ниже их славных имен; но Смирдин тем не менее
заслуживает признательность за сохранение этих пьес для потомства: все,
относящееся к знаменитым талантам, интересно, - и поэтическая ода "На смерть
Мещерского" {10}, и реторически-прозаическое рассуждение о "Слепом случае",
и роскошно-поэтическая "Элегия на развалинах замка в Швеции" {11}, и
неудачная попытка в юмористическом роде "Видение на берегах Леты": то и
другое - равно факты для истории русской литературы, хотя и не одинакового
значения. Не для похвалы "Русской беседы", а для украшения нашей рецензии
чем-нибудь остроумным и забавным выписываем здесь миленькую и замысловатую
басенку почтенного ветерана нашей поэзии и литературы, талантливого Б. М.
Ф(Ѳ)едорова: {12}
Комар
Лошадка воз везла куда-то на базар,
С тяжелой кладью воз: лошадка приустала,
А на возу сидел комар;
В нем жалость к лошади припала.
"Быть так, - сказал комар, - тебя я облегчу:
Чтоб ты под бременем тяжелым не упала,
И с воза я слечу".
Слетел комар, жужжит, летает,
Свою умеренность и жалость прославляет,
И то, как был тяжел,
И то, как он слетел.
Пигмейкин, - критик, тож мечтает,
Что тяготя одних, других он облегчает...
Заносчив и хвастлив!.. Комар всегда таков,
Хоть был бы из числа - журнальных комаров.
Впрочем, как ни прекрасна эта остроумная басня, но она так мала и в
огромной книге "Русской беседы" занимает такой ничтожный клочок бумаги, что
совсем не по ней должно судить о достоинстве или недостатках первого тома
издания, предпринятого с благородною целию - помочь почтенному Смирдину.
Наружность "Русской беседы" отличается общими достоинствами всех
изданий Смирдина: она не только опрятна и красива, но изящна {Цена за три
тома "Русской беседы" 10 рублей серебром. Подписка принимается _для
петербургских_ читателей - в конторах журналов: "Отечественные записки",
"Библиотека для чтения" и "Северная пчела"; _для иногородных_ - в Газетной
экспедиции санктпетербургского почтамта.}.
Вернуться на предыдущую страницу
|
