Вернуться на предыдущую страницу Вернуться на предыдущую страницу
Булочная, или Петербургский немец.
Водевиль в одном действии.
Соч. П. Каратыгина. Издание второе
Водевиль может быть хорош только на одном условии: если он заключает в себе намек на какое-нибудь современное происшествие или на что-нибудь такое, чем в настоящую минуту занято внимание общества. Разумеется, талант при этом требуется своим чередом; но без первого условия, и при таланте автора, водевиль немного возьмет. Из всех наших водевилистов только один г. П. Каратыгин понял истинное значение водевиля. И оттого г. П. Каратыгин стоит выше других наших водевилистов. Нельзя сказать, чтоб он превосходил их только талантом - нечто похожее на талант есть и у некоторых из них; но у г. П. Каратыгина много ума, которому в особенности и обязаны своим успехом его водевили. Он написал немного, но это немногое у него всегда пользуется огромным успехом при появлении и потом навсегда удерживается на сцене. Повторяем: причина такого успеха заключается в том, что г. П. Каратыгин понимает волшебную силу "a propos" {"кстати" (франц.); здесь в значении "водевиль, приуроченный к какому-либо местному событию".}. Он не перекладывает французских водевилей на русские нравы, но рисует петербургские нравы среднего круга, как видно, хорошо ему знакомые, и потому его водевили не имеют ничего общего с теми, о которых он так остроумно заставляет говорить одно из действующих лиц в своей "Булочной":
Быть может, надоели вам
Французской кухни водевили?
Признаться, солоны и нам
Иные зачастую были.
Не мудрено, что с рук нейдут,
Когда сплеча их переводят:
Пшеничную муку возьмут,
А хуже оржаной выходит.