Вернуться на предыдущую страницу
Катерина.
Комедия в двух действиях, с куплетами.
Перевод с французского Л. И. Степанова.
Представлена в первый раз на Большом императорском московском театре 15 января 1837 в бенефис г-жи Сабуровой
СЛЕПОЙ, ИЛИ ДВЕ СЕСТРЫ.
Комедия-водевиль в 3-х отделениях, соч. Ансело.
Переведенная с французского П. И. Степановым
Два водевиля не только с смыслом, даже с мыслию, или, по крайней мере, с претензиями на мысль!.. На французском языке они должны быть очень милы, одушевлены, игривы, живы, особенно последний, который так хорош, что мы даже и прочли его не без удовольствия; но перевод, или переложение... Умолчим об этом злополучном обстоятельстве и скажем только, что "Катерина" есть образец дурных изданий во всех отношениях: бумага, печать, орфография - так все и отзывается типографиею г. Кириллова.
ВОСКРЕСЕНЬЕ В МАРЬИНОЙ РОЩЕ,
интермедия в одном действии, с принадлежащими к ней хорами и танцами
А вот водевиль с явными претензиями и на безмыслие и на бессмыслие и вполне достигающий цели своих скромных претензий.
ЕЩЕ ФИЛАТКА И МИРОШКА, ИЛИ ПРАЗДНИК В ГРАФСКОМ СЕЛЕ.
Интермедия в одном действии.
Сочинение актера П. Григорьева-младшего.
Представлено в первый раз на Большом театре в пользу актера г-на Величкина
Еще Филатка и Мирошка! Стало быть, это не первые!1 Очень рады! Знаете вы эти интермедии, которыми угощают зрителя в дивертисманах, после больших пьес, эти интермедии из русского простонародного быта, в которых честный и добродетельный мужик или лакей любит таковую же девушку, а негодяй староста или управитель отбивает у него невесту, а самому ему норовит забрить лоб; часто случается, что роль соперника-негодяя, гонителя невинности, играет дурак Филатка или Мирошка, сын богатого старосты или управителя; обыкновенно ждут господ, и приезд "благодетельного помещика" устроивает все к благому концу - подлецы и дураки остаются с носом, добродетель награждается! Ну, да как вам не знать этих интермедий? - Верно, вы не один раз убийственно зевали от них в театре. Вот к такому-то роду интермедий принадлежит и это произведение г. Григорьева - фарс грубый до пошлости, без всякой естественности и очень бедный смыслом. Издание стоит сочинения: серая оберточная бумага заранее предуведомляет читателя о содержании книги.