Вернуться на предыдущую страницу Вернуться на предыдущую страницу
Полковник старых времен.
Комедия-водевиль в одном действии, соч. гг. Мелесвиля, Габриеля и Ажела
Три француза состряпали этот водевиль на французском языке, и один русский передал их стряпню на русском языке. Разумеется, из французского легкого супа вышли довольно тяжелые русские щи; но переводчик чем богат, тем и рад. Главный недостаток этого водевиля, который, впрочем, должен быть очень забавен на сцене, состоит в том, что в нем представлены французские нравы XVIII века, что для нашей публики не совсем понятно и не совсем интересно. Маркиз де Креки покупает для мальчишки, своего сына, чин полковника; мальчик хочет влюбляться, драться на дуэли, делать долги и носить усы и между тем играть роль полковника. Из этого выходит много смешного. Разумеется, в подлиннике все это легко, мило, забавно, остро, смешно. Впрочем, и в переводе, на сцене, должно быть недурно. Неблагопристойностей, слава богу, нет. Однако мы желали бы, чтоб следующий куплет, впрочем, единственный в таком роде, был переведен пограциознее, с большим уважением к тому, что одни называют приличием, а другие эстетичностию:
Смирно, женщины! смотрите -
Берегитеся у нас!
Спуску от меня не ждите,
С вами справлюся как раз;
Мудрено ли в наши леты
Нам красавиц побеждать:
Шпоры, шпага, эполеты -
Где же вам тут устоять?
Что-то после будет с вами,
Как на славу, для красы,
Отпущу я с завитками
Молодецкие усы!
Тут иная виконтесса
С скромностью мигнет глазком:
Приходи ко мне, повеса,
Если можешь, вечерком!
Рад, сударыня, стараться!
В час условленный явлюсь!
И вперед готов ручаться,
Что с победой ворочусь.
Мы готовы побожиться, что светский, образованный при дворе маркиз де Креки, и притом полковник, не стал бы петь стихов такого дурного и грубого тона, который приличен разве прапорщику из кантонистов. Но вот следующие куплеты идут хоть к какому маркизу и полковнику:
Я честь всегда душой любил;
И только тот мне будет другом,
Кто благородство заслужил
Не по родству, а по заслугам.
Кого отец не баловал,
И в люди мать не выводила,
И дядюшка не хлопотал,
И даже тетка не просила.
Тот офицер мне брат родной;
Его душевно уважаю
И с ним идти рука с рукой
Себе за честь я поставляю.
Я сам желал бы заслужить
Собой все почести с ним вместе,
И рядом голову сложить
В пылу войны, на поле чести.