В. Г. Белинский. Статьи и рецензии (1843-1845) - Молодик на 1844 год

Вернуться на предыдущую страницу

Молодик на 1844 год, украинский литературный сборник, издаваемый И. Бецким. Харьков. В университетской тип. 1843. В 8-ю д. л. 280 стр.

Этот третий выпуск "Молодика", украинского литературного сборника, заключает в себе два отделения: 1) науки и материалы и 2) смесь. В первом отделе помещены весьма любопытные и хорошо составленные статьи, относящиеся к истории края, так, например, "Первые воины малороссийских казаков с поляками" Н. Костомарова, "Очерк малороссийских поверий и обычаев, относящихся к праздникам" К. Сементовского и др. Между прочим, в этом же отделе помещена статья г-на Иер<емии> Галки: "Обзор сочинений, писанных на малороссийском языке", в которой сочинитель старается доказать, что так называемая малороссийская литература, т. е. собрание сочинений, написанных в последнее время на малороссийском языке, явилось отнюдь не вследствие непонятной прихоти нескольких литераторов, желавших пощеголять своим родным наречием, а, напротив, вследствие везде распространяющейся у нас идеи народности. Читателям "Отечественных записок" известно мнение наше об этом предмете, и мы не станем повторять, что народность заключается не в наречии или языке, каким говорит простой народ, а в духе и характере всего народа. Лучше приведем слова сочинителя статьи, которыми он сам, не подозревая, опровергает свое же собственное мнение:

Письменность к нам перешла вместе с священным писанием, и потому первые сочинения наши были духовные и, следовательно, на словено-церковном языке, употреблявшемся при богослужении. Потом мало-помалу, с развитием общественной жизни, явилась необходимость в других родах письменности; но так как только словено-церковный язык был приготовлен к этому, то он послужил материалом и для светской общественной письменности, с тем различием, что в него начали входить слова, выражения и обороты языка народного. Но вот Россия разделилась: западная и восточная части ее начали жить особою друг от друга жизнию: образовались два письменных языка: в одной из смешения словено-церковного языка с великороссийским, а в другой из смешения того же языка с малороссийским или южнорусским наречием. В Малой, как и в Великой Руси, была своя литература (?), свой книжный язык, на котором почти все писали, но едва ли то говорил; много сочинений, и политических, и деловых, и, наконец, ученых, было писано на этом языке; много переводилось на него из других языков; иное издано; большая часть покоится беспробудным сном в библиотеках.

Этот язык (т. е. малороссийский), известный под именем руського, много имел влияния на образование нашего (т. е. великороссийского) языка высшего общества и литературы; известно, что Ломоносов учился по грамматике Мелетия Смотрицкого и выучил наизусть Псалтырь, переложенный в стихи, Симеона Полоцкого. Руський язык был гораздо обработаннее, нежели письменный язык великой России; на нем было писано много книг, в которых нуждались и в Москве, притом же лучшие проповедники наши первой половины XVIII века были малороссияне и хотя старались писать по-русски или по-словенски, но не могли не вносить в свои сочинения элементов родного слова.

Далее сочинитель говорит, что при сильнейшем наплыве иностранного просвещения язык наш (т. е. все же великорусский) изменялся; выступила литература новая, носившая на себе следы влияния европейской образованности; вкус утончался; публика получила потребность в чтении легком и проч.

Вместе с европейским просвещением развивалась у нас столичная жизнь: в столицах сосредоточивалось и просвещение, и науки, и литература; там было горнило языка. Руський язык ушел в западные губернии, бывшие еще под властию Польши, и, гонимый в обществе, доживал век в семинариях и училищах.

С возвращением России западных и южных ее областей, руський язык стал уже ненужным; был другой общий язык: основанием его взяты наречия словено-церковное и великорусское.

Итак, по словам г. Галки, руський, т. е. малороссийский язык, уже в то время сделался ненужным для общности великорусского языка, который с приливом в государстве новых элементов европейской жизни, с успехами наук и просвещения усвоил себе новые формы, слова и обороты, тогда как малороссийский язык, оставаясь долгое время без всякого развития, из языка сделался провинциальным наречием. Поняв эту мысль, как мог после того утверждать г. Галка, будто в наше время, когда Россия так далеко подвинулась вперед на поприще наук и гражданственности, сочинения на малороссийском языке могут составить какую-то особую литературу? Да где же для этой литературы язык? Ведь язык простого народа не имеет слов для выражения понятий, порождаемых гражданскою образованностью и просвещением. Вы это сами доказываете всякий раз, когда ваши сочинения заключаются не в повестях, которых сюжет заимствован из народного быта. Вы их пишете русским языком. Вы говорите: "Гоголь в своих высоких созданиях много выразил из малороссийского быта на прекрасном русском языке, но, надо сознаться, знатоки говорят, что многое то же самое, будь оно на природном языке, было бы лучше". Положим, что это многое, для немногих знатоков, было бы действительно лучше: но зато наверное можно сказать, что затем все остальное у Гоголя не могло бы существовать вовсе, если б он вздумал одеть его малороссийским языком.

В этой статье г. Галка исчисляет всех сочинителей, писавших по-малороссийски, начиная от Котляревского до гг. Основьяненко и Шевченки включительно. Он утверждает, что Котляревский, как умный человек, написал свою пародию на "Энеиду" вследствие пробуждавшейся в обществе реакции против классицизма... А надо знать, что уже второе издание его перелицованной "Энеиды" было еще и 1808 году, когда и в русской литературе царил классицизм. Нет, мы уверены, что Котляревский, как умный и талантливый малороссиянин, понял, что на малороссийском, как и на всяком другом отдельном наречии, только и можно писать, что пародии или простонародные сказки и повести, и ничуть не думал затевать из того литературы.

Артемовский-Гулак подтвердил это же самое, написан своего "Пана Твардовского", "Пан та собака" и другие мелкие произведения в пародическом духе. Сам Грыцько Основьяненко начал свое поприще на русском языке, потому что, сколько помнится, "Дворянские выборы" были из первых его сочинений. Притом он много писал и на русском и сам же переводил свои малороссийские повести на русский язык.

В числе материалов и в смеси "Молодика" есть тоже несколько любопытных статей, которые с удовольствием прочтут любители малороссийской старины. К альманаху приложены портрет князя М. М. Голицына, основателя Харьковского коллегиума; снимки почерков: Петра Великого, в двух его письмах, графа Н. П. Румянцева, князя A. M. Голицына; подписи гетмана Богдана Хмельницкого, Скоропадского, Мазепы и проч. и план города Харькова. Этот выпуск "Молодика" издан в пользу Харьковского детского приюта.